Шестая глава.

[Decentra]

Название: Моменты полужизни.
Автор:  Decentra-chan
Фэндом: B.A.P
Персонажи: каждый из парней. для этой главы - Чоноп
Рейтинг: РG-13
Жанры: Джен, Драма, Философия, Повседневность, AU
Размер: Миди
Статус: в процессе выкладки
Описание: История шести людей, их мечтаний и одного раскаленного мегаполиса.
Посвящение: Спасибо этим шести парням, что дали мне силы и вдохновение.
Публикация на других ресурсах: Только с моего разрешения.
Примечания: Отдельное спасибо  Барвинка. за обложки к главам и общее терпение меня.
Предыдущие части:
В объективе.
Кадр первый.
Кадр второй.
Кадр третий.
Кадр четвертый.

ficbook.net/readfic/1843141/5988638#part_conten...

Dead By April - Replace You

- … и сразу же обратись к стершему по дому, он выдаст тебе дополнительные ключи, чтобы в случае потери у тебя был дубликат.
Женщина, сидящая за массивным столом, перекладывает бумаги, сверяя все подписи и печати на совершенно идентичных бланках. Листы с ровными строками один за одним ложатся в папку со скоросшивателем, и женщина бережно закрывает ее, проводя рукой по обложке.
- Будь осторожен, пожалуйста. Я не должна тебя отпускать до твоего совершеннолетия, но так ты успеешь немного освоиться. Этих двух месяцев тебе как раз хватит. И не забудь съездить в университет, чтобы отдать документы в деканат, они ждут их уже на этой неделе.
Она поднимается со своего места и обходит стол, приближаясь к стоящему напротив него парню. Она поправляет ему торчащий совсем не по системе воротник рубашки, улыбается тепло-тепло, как умеет только она, и крепко обнимает, заключая в кольцо своих сильных рук.
- И обязательно приезжай, Чонопи. Ребята будут по тебе скучать.
Чоноп только улыбается, приобнимая женщину в ответ, и кивает. Он забирает у нее нужные бумаги, запихивает те в объемный рюкзак и выходит в коридор, плотно закрывая за собой дверь. Коридор встречает его пустотой и шебуршанием местного кота, спрятавшегося где-то за кадкой с фикусом. Чоноп в одиночестве бредет по коридору, разглядывая стены в пестрых самодельных стенгазетах, новенькие двери в классы, их поставили буквально неделю назад, а на одной уже красуется полустертая надпись не самого приличного содержания, написанная въедливой черной краской. За дверьми слышатся голоса учителей, и Чоноп с минуту стоит напротив кабинета, где сейчас у его класса биология. Да, за окном лето, но вступительные экзамены в колледжи никто не отменял, а для многих здесь они – единственный выход в жизнь. Он слушает, как за дверью учитель пытается успокоить гомон, а потом уходит, так и не зайдя, чтобы попрощаться.
На улице душно и уже отвратительно жарко. Жара, кажется, с самого утра решила поглотить город, забираясь во все щели и уголки, нагло ухмыляясь в ответ на просьбы быть чуточку прохладней. Чоноп пересекает большой стадион, на ходу поправляя сползающие лямки неудобного рюкзака, и у самых ворот оборачивается на до боли знакомое здание. Солнце отражается в стеклах, вынуждая жмуриться и прикладывать ладонь ко лбу на манер козырька. Сквозь свет Чоноп различает силуэты учеников за партами – им нет до него дела, они не смотрят в окно.
Директор не права. По нему тут будут скучать разве что учителя, да она сама. Ну, может, еще все те же местные коты и дворовые псы, охраняющие территорию, но больше спящие да ластящиеся к рукам. Он всегда был тут чужим, хотя и пробыл в этом месте дольше многих.
Он помнил, как появлялись новые люди, как уезжали – примерно как он сам сейчас – старые. Как некоторых забирали родители под дружные улыбки учителей и их скупые слезы после отъезда очередного счастливца. И ждал, что может быть однажды его тоже заберут. Но не случалось. И он только тихо радовался в стороне счастью других, тех, кого забрали домой. Дом и семья тут для всех единственная мечта. Даже больше мечта, чем образование или достойная жизнь. Многие тут сделали для себя главным выводом жизни, что достойная жизнь и счастье может быть только у тех, у кого есть семья. И ждали своих родителей.
Сам же Чоноп для остальных всегда был слишком странным ребенком, вечно витавшим в каких-то своих мечтах, отличных от других. Нет, он так же мечтал, что однажды за ним приедут родители и заберут в большой и просторный дом, где по полу цокают когти большого мохнатого пса и где пахнет домашней едой, но на этом мечты не останавливались. У Чонопа просто было богатое воображение, которое очень часто заменяло ему настоящее, забирая в красивый и добрый мир. Туда, где кровать не скрипит старыми пружинами, где каша на завтрак всегда со свежими фруктами, где не привязывают котам к хвосту жестяные банки, чтобы грохот за километр слышно было. Где можно пойти гулять одному в ночь и набрести на бродячих артистов, всю ночь проведя под куполом их маленького шатра, слушая байки старого клоуна и наблюдая за парой умелых жонглеров. Где приют для зверей каждый день отдает в хорошие и ласковые руки заблудших животных. Где люди отзывчивы и добры, и не ворчат даже утром понедельника. Где таких, как он, не запирают в кладовке, когда все остальные собираются на экскурсию в парк аттракционов. Дети – очень жестокие, даже иногда больше взрослых. Они не любят непохожих и всячески стараются если не избавиться от них, то хоть как-то показать, что непохожим рядом с ними не место. А Чоноп всегда только кусал губы, смотря на учителей заплаканными глазами, но виновников не выдавал. И ночью получал, но не за то, что учителя выясняли, кто виноват, а за то, что плакса. И продолжал мечтать.
Это потом, чуть позже, он начал записывать свои мысли, придумывая невероятные по своей теплоте рассказы. Приключенческие истории, шутливые сказки, истории о первой любви. Десятки текстов красивым и ровным почерком на пролинованных листах больших тетрадей. Текстов, будто пронизанных светом и безнадежным теплом, которое не требует ничего взамен, просто поднимая настроение одним своим присутствием. Учителя, как один, восторженно ахали, зачитывали тексты перед всеми на уроках литературы и посылали его работы на всевозможные конкурсы, а потом на мероприятиях вручали ему грамоты лауреата и победителя. Они у Чонопа теперь тоже с собой, в отдельной папке на дне рюкзака. Они пригодятся, когда будет отдавать документы в деканат. Конечно, у него особые рекомендации к поступлению и вообще льготы, но все равно как-то во много раз спокойней знать, что поступил он не только по льготам, но и добившись чего-то сам. По крайней мере, творческий конкурс на факультет современной литературы одного из крупных университетов города он прошел сам, предоставив свои сочинения и грамоты-награды, которых за годы скопилось на увесистую такую папку. Еще, конечно, пришлось написать сочинение на заданную тему, но и с этим он справился. По крайней мере, довольные лица комиссии и баллы на листе результатов, где он значился в первой пятерке, говорили об этом. Теперь осталось отдать оригиналы документов в деканат, получить расписание на руки и взять необходимые для занятий учебники в библиотеке. А потом еще найти подработку, чтобы было на что жить в перерыве между стипендиями, потому что жить придется одному и довольно далеко от университета – а это расходы еще и на транспорт в плюс к продуктам и вещам, потому что нужно выглядеть более прилично, а то все вещи уже порядком износились, хоть и выглядят достаточно хорошо. Просто он умеет бережно относиться к вещам. Чоноп бы и рад заселиться в общежитие – делить с кем-то комнату совершенно не в первой и привычно на столько, что разницы с прошлым он и не почувствует – но в том-то и дело, что «как в прошлом» не хочется. Да и квартиру ему дают по какой-то там государственной программе. Район, конечно, отдаленный от центра, квартира – скромная однушка, но уж лучше так, чем будто и не уезжать из того общежития, в котором провел всю свою жизнь. Намного лучше.

Он улыбается чуть грустно и выходит из ворот, попадая на тихую улочку и тут же направляясь к остановке – ему срочно надо попасть в центр, сегодня очень много дел. До города он добирается на электричке за какие-то полчаса, что очень удобно: ему надо сразу же по приезду попасть в бюро оформления документов, а у них там определенные приемные часы. Город забит настолько, что, поедь бы он на автобусе, добрался бы к обеду, не раньше, естественно, опоздав везде, где только можно и нельзя. Впрочем, на автобус пересесть все же приходится: от вокзала до центра не так далеко, но надежней проехать на транспорте, а не блуждать в чужом городе между домов. В автобусе Чоноп с интересом смотрит в окно. Мимо проплывают небоскребы, магазины, бесконечные пробки и толпы людей. Все это так пестро, ново и ярко для него. Он выезжал в город всего пару раз вместе с остальными на экскурсии в зоопарк и кондитерскую фабрику, поэтому город за этим мутным и грязным стеклом кажется совершенно чужим, огромным и обещающим так многое. Главное – не потеряться в нем и попытаться с ним подружиться. Мутное стекло автобуса напоминает ему его жизнь до этого момента, а город за ним – то будущее, которое он сам создаст. Эти мысли довольно хороши, и Чоноп быстро достает из внешнего кармана рюкзака потрепанный блокнот с птичкой на обложке и обычную черную ручку, даже не гелевую. Слова ровными строками ложатся на бумагу, давая начало новой истории.
Герой из его истории, так же как и он сам, попадает в город из почти деревеньки. Он еще юн, любознателен и мечтает стать известным писателем. Эту историю проще писать с себя, вплетая в своего персонажа собственные привычки, взгляды на жизнь и мысли. Возможно, когда-нибудь он действительно станет известным писателем, а этот рассказ – или даже целая книга – станет первым кирпичиком его автобиографического собрания сочинений.
Чоноп настолько увлекается записями, что пропускает нужную ему остановку. Очухивается, когда слышит название следующей, и вылетает из автобуса. Он чуть не падает со ступенек, неудачно поставив ногу и, наконец, попадает в раскаленные лапы города. Тот распахивается перед ним огромным и совершенно равнодушным чудищем, которое просто поглотило еще одного зазевавшегося простака. Чоноп привык, что все в округе его знают, что он у всех на виду. Он всегда мог пойти к кому угодно из взрослых на территории и получить помощь, совет, сладкую булочку от добросердечной поварихи в их столовой, что вечно сетовала, мол, худой такой. Равнодушие же людей вокруг шокирует. Люди обтекают его бесконечным потоком, толкаются, жмутся, будто стремясь отвоевать себе хоть немного личного пространства. Их вокруг сотни и тысячи. И ни одному из них нет до Чонопа дела. Чоноп чувствует себя очень маленьким на фоне огромного города, живущего своей, совершенно особенной, жизнью.
Все та же толпа выталкивает его с оживленного проспекта в небольшой переулок, будто указывая ему его место, указывая, что он среди них чужой. В переулке значительно тише, почти нет людей, пахнет квашеной капустой и стиранным бельем. Так странно, ведь всего в паре шагах отсюда кипит жизнь большого города. Чоноп сверяется с картой, думая, что если пройти через местные дворы, то вполне можно попасть к нужному ему месту. Он сворачивает в арку одного из домов и проходит по небольшому двору. Тот только начинает просыпаться, наполняясь звуками. Две девчушки, торопящиеся в школу, пробегают мимо, на ходу умудряясь завязывать непослушные волосы в высокие хвостики. На третьем этаже с шумом распахивается окно, впуская в чью-то квартиру жару нового дня. Из крайнего подъезда выплывает тучная дама с маленькой собачкой на поводке. Чонопа дама окидывает презрительным взглядом, а собака заведенной игрушкой подскакивает на всех четырех лапах, заливаясь лаем. Чоноп отходит подальше, сворачивая в еще одну арку, а дама удаляется вглубь улицы, таща на буксире свою не унимающуюся мохнатую спутницу.
Чоноп плутает между домов, по нескольку раз выходя в один и тот же двор, хотя они все и похожи между собой как близнецы. Карта абсолютно не помогает, а времени остается все меньше. В какой-то момент Чоноп выходит к частным домам – так странно, частные дома прямо посреди огромного мегаполиса – и натыкается на местного парнишку. Тот кажется всего на пару лет старше самого Чонопа. Парень бубнит что-то себе под нос, не обращая ни на что внимания, и Чонопу приходится его окликнуть.
- Простите, - Чоноп дотрагивается до рукава футболки парня, и тот перестает бубнить.
Парень останавливается, поворачиваясь на голос. Он смотрит на Чонопа, будто оценивая и прикидывая в уме, что могло понадобиться незнакомцу в этот ранний час. Чонопу только и остается, что вежливо улыбаться.
- Простите, - повторяет он. – Я искал, как пройти к центральному парку, точнее, к бюро оформления документов, но, кажется, заблудился.
Парень с секунду хмурит брови, наверняка вспоминая, как же отсюда попасть к требуемому месту, а потом кивает, подтверждая, видимо, для самого себя собственные умозаключения.
- Это тебе вниз вон за тот дом с аркой, а потом направо три квартала. Пройдешь мимо кафе, а там не перепутаешь. Дом такой красный с колоннами. Предложил бы срезать, но тут такие дворы, что черт ногу сломит даже с картой.
- А, спасибо! – Чоноп кланяется, тут же направляясь в указанном направлении, и слышит вслед еле различимое «да не за что».

Нужный дом действительно находится довольно быстро, и Чоноп мысленно еще раз благодарит того парня, подсказавшего дорогу. Внутри у помпезного на вид здания – действительно, красного и с белыми колоннами – все до ужаса прозаично и обыденно. Чонопу кажется, что все, вот абсолютно все, государственные учреждения похожи, как близнецы. Гранитовые, иногда мраморные, полы, бежевые стены, отдающие в песочно-желтый, серые лестницы с массивными деревянными перилами, покрытыми лаком, фикусы в огромных кадках и тяжелые шторы на окнах, сочетающиеся с легким, но серым от пыли тюлем. Запах, думает Чоноп, тоже везде одинаковый – пыли, духов многочисленных посетителей и работников, сырой земли из кадок и бумаги.
По этажам ходят люди, переговариваясь между собой или уткнувшись в бумаги. Где-то гудит принтер, в очереди перед несколькими кабинетами пожилые дамы обсуждают новые реформы, молодежь и, почему-то, жизнь каких-то популярных артистов, которых они бы с удовольствием заимели себе в зятья для их непутевых внучек и даже дочек. Чонопу кажется, что многие из таких дам приходят в государственные учреждения просто, чтобы с кем-нибудь поговорить, а не ради какой-то конкретной цели. В стороне от них какой-то парнишка скучает, заткнув уши музыкой и беззвучно подпевая.
Вся очередь настороженно смотрит на Чонопа, готовая в любой момент подробно рассказать ему, кто последний, кто за кем занимал, а у кого в очереди занимали, но временно отошли, чтобы непременно вернуться. Но Чоноп проходит до конца длинного коридора, пытаясь найти нужный ему кабинет, и осторожно стучит в дверь, к которой совершенно нет очереди.
Из-за двери слышится бодрое «войдите», и Чоноп открывает дверь, проходя в кабинет. Там все точно так же, как в типичном государственном кабинете. Бежевый, жалюзи на окнах, пальма на подоконнике в окружении десятка горшочков с кактусами, ряд стульев у стены, массивный стол с компьютером и совершенно среднестатистический хозяин. Подстать кабинету – серо-официальный, с дежурной улыбкой человека, бесконечно уставшего от своей работы.
- Здравствуйте, - Чоноп прикрывает за собой дверь.
- Здравствуйте, молодой человек, чем могу помочь? – тон у хозяина кабинета тоже совершенно обыденный и канцелярский.
- Вот, - Чоноп достает из рюкзака папку с бланками и отдает ее мужчине.
Тот открывает, вчитывается в первый бланк, переворачивает страницы, чуть хмурясь за оправой тяжелых даже на вид очков, а потом будто вспоминает.
- Ах, да! Конечно. Я ждал вас немного раньше, молодой человек. Но понимаю, понимаю. Молодость, везде хочется побывать, все посмотреть. Ну как вам город? Понравился по первым ощущениям?
- Да. Путанный немного и жаркий только, - неуверенно улыбается Чоноп, не зная, как реагировать на подобные расспросы и размышляя, стоит ли сказать, что просто слегка заблудился, или все же промолчать?
- Путанный! – всплескивает руками мужчина. - Какое дивное определение. Всякое слышал, но такое впервые. Вы, молодой человек, и вправду обладаете нестандартным мышлением, как мне и говорили. Что же, сейчас отдам вам все документы.
Мужчина встает со своего кресла, начиная суетиться по всему кабинету, заглядывая в каждую папку, стоящую в застекленном шкафу, и бормоча себе под нос что-то в духе «да где же эти бумажонки проклятые». Через минуту он оглядывается на Чонопа, будто спрашивая «а вы не брали ли нужные документы, молодой человек?», а потом хлопает себя по лбу и возвращается к столу, раскрывая единственную лежащую на нем папку.
- Ну конечно! Конечно! Вот же они! И на квартирку документы, и на первичные выплаты, и на льготы все справочки. Вот они, на столе, оказывается, а я их по всему кабинету ищу. Я, молодой человек, знаете ли, очень уж в жару рассеянный.
Он протирает лоб от пота цветастым платком и перекладывает листы в папке.
- Итак, молодой человек, вот все ваши документы. Вообще у нас с этим строго все, и документы мы готовим месяц, если не больше. Но так уж вышло, что мы с вашим директором друзья большие. Она меня попросила, говорит, мол, хороший парнишка, поступает, два месяца до совершеннолетия, все дела. А я что? Я тут, знаете ли, не последний человек. Ответственная должность. Отчего бы и не помочь, по старой-то дружбе, верно?
Он смотрит выжидающе на Чонопа, пока то не кивает в ответ, и продолжает свою речь. Чоноп узнает, как все тут работают, что денег из бюджета никак не могут добиться на капитальный ремонт здания, а не из бюджета кому оно надо платить. Узнает еще целую кучу информации о старой дружбе этого мужчины с директором. И кое-как забирает документы, сославшись на то, что у него еще много дел.
- Да-да, конечно, молодой человек! Идите. Я понимаю, молодость, скорость. Везде надо успеть, все посмотреть, все сделать. Идите, конечно. Только я вас прошу, обязательно свяжитесь с вашим директором и передайте ей пламенный привет от меня! Я, может, загляну к ней как-нибудь, так и передайте.
- Хорошо, конечно, до свиданья, - выпаливает Чоноп, стараясь быстрее покинуть кабинет, пока его хозяин снова не начал рассказывать свои бесконечные истории.
В коридоре, к удивлению Чонопа, все без изменений. Разве что парнишка с музыкой исчез. А так все те же женщины преклонных лет и их разговоры, как будто и не прошло времени. Он спускается по ступеням, размышляя, что не хотел бы он работать в такой обстановке и вообще, быть как-то связанным с чем-то подобным. И в тысячный раз радуется, что его писательство заметили и что он теперь поступит на специальность своей мечты.
Город снова распахивается воротами в адское пекло, заставляя щуриться от слишком ярких солнечных лучей, и ударяет запахами расплавленного асфальта и бензина. Чоноп решает, что надо бы добраться до теперь уже его квартиры, принять душ и отдохнуть. А завтра уже ехать в университет, подавать документы. Он направляется к автобусной остановке, которую заметил еще по пути к бюро. Если верить его путеводителю по городу, то до нужного ему района с этой остановки как раз ходит подходящий маршрут автобуса. Редко, конечно, но все таки ходит. Чоноп приземляется на лавочку, скидывая рюкзак рядом с собой, и рассматривает город перед собой.
На остановке он, на удивление, один. А вот вокруг остановки, на противоположной стороне улицы, на дороге сотни и сотни людей, машин, велосипедов. Город, будто большой организм. У всех свои дела, своя спешка, свои заботы. Чоноп наблюдает за прохожими, отмечая про себя, что ему даже нравится вот этот сумасшедший ритм, охватывающий весь город. Можно побыть наедине со своими мыслями, и никто не будет приставать с расспросами. Никто не будет мешаться, задевать, пытаться обидеть. Городу все равно. Город живет толпой индивидуальностей. И это кажется надежным, способным дать жизнь.
Чоноп было тянется привычно достать из наружного кармана рюкзака блокнот с ручкой, чтобы записать пришедшие в голову мысли, но вздрагивает, когда кто-то внезапно бьет по опоре остановки, матерясь. Чоноп оборачивается на звук и видит парня в белой рубашке. Тот еще пару раз бьет по опоре, будто вымещая на ней злость, а потом шипит и встряхивает рукой, раздраженно морщась. На костяшках у него блестит кровь. Наверно, разодрал кожу об облупившуюся краску на опоре.
Парень в который раз шипит от боли и матерится сквозь зубы, а потом подымает взгляд от костяшек, натыкаясь взглядом на Чонопа.
- Что смотришь? Никогда не видел людей с жопой в жизни? Хотя куда тебе, поди родители обеспечивают, да? – рявкает внезапно парень и быстрым шагом удаляется от остановки, стряхивая на ходу сочащуюся с руки кровь.
Чоноп провожает его взглядом и поджимает губы. Слова незнакомца больно ударили по старым ранам.

Чонопу было почти пять лет. Он любил мультики про смешную команду спасателей, клубничные конфеты и гладить всех окрестных кошек, скармливая им печеньки и крекеры, что мама давала ему, когда он шел гулять во двор. Его отпускали одного, и он чувствовал себя дико взрослым и самостоятельным, гордо вышагивая по двору в сторону песочницы, на ходу подтягивая сползающие штаны и успевая погладить кота, высунувшегося из кустов. Мамы других детей укоризненно вздыхали, а мальчишки завидовали. Им-то не то что котика погладить, даже на пару шагов с площадки уйти было нельзя.
Он любил сидеть по вечерам у окна и наблюдать за звездами, пока не приходила мама и не укладывала спать, подтыкая одеяло и гладя Чонопа по волосам. Она сидела с ним, пока он не засыпал, и рассказывала своим тихим голосом истории, сказки, притчи и легенды. Она рассказывала про похождения рыцарей, про принцесс и эльфов, про смешливого мальчика, не желавшего взрослеть, про древних духов и приключения двух неразлучных друзей – лиса и щенка. Чоноп, прикрывая глаза, представлял себе битвы с драконами, королевские дворцы, сказочных созданий и крепко засыпал, убаюканный тихим и мягким голосом мамы.
А еще у мамы была большая и красивая мастерская, где всегда пахло красками и свежими холстами. И можно было сидеть в углу за маленьким мольбертом и тратить запас желтой краски, разрисовывая лист веселыми и солнечными одуванчиками, пока мама заканчивала натюрморт для одной из своих заказчиц. Потом она подходила к нему, присаживалась прямо на пол и рисовала огромным желтым кругам на листе тонкие зеленые стебельки и резные листики. И долго отмывала ладони Чонопа от уже почти засохшей краски.
После дня в мастерской мама вела его в кафе неподалеку от студии и баловала вкусными пирожными с кремом и апельсиновым соком. Рисуя на салфетке кораблики, она говорила, что папа скоро приедет и привезет как всегда кучу подарков.
Папу Чоноп почти не видел. Тот был капитаном на круизном лайнере и дома появлялся крайне редко, месяцами пропадая в рейсах. Перед тем, как уйти в этот рейс, он взял Чонопа на экскурсию по лайнеру и Чоноп потом долго-долго рассказывал маме о том, как там красиво и здорово и вот бы было хорошо покататься на таком всем вместе. Мама тогда пообещала, что на его пятилетие они обязательно покатаются на корабле, только размером тот будет чуть поменьше. Папа как раз должен был вернуться ко дню рождения Чонопа. Оставалось какая-то неделя.
А через неделю Чоноп, вместе с мамой и папой, стоял на верхней палубе небольшого прогулочного корабля, рассчитанного на кратковременные путешествия, и смотрел, как над волнами летают чайки, иногда пикируя к воде и вылавливая из нее зазевавшихся рыбешек. Ему вспоминалась сказка про Русалочку, которую любила рассказывать мама. С круиза папа привез Чонопу огромного плюшевого кота, железную дорогу, тут же установленную по всей квартире, и детскую версию матросской формы, в которой теперь и щеголял Чоноп, то и дело ловя на себе веселые взгляды матросов и других пассажиров.
Целый день они были все вместе – гуляли по палубе, сидели в кафе, смотрели мультики. А вечером Чонопа ждал большой и красивый торт.
Неудивительно, что после такого насыщенного дня Чоноп уснул мгновенно, стоило только коснуться подушки. Правда, проснулся он не от ласкового голоса мамы, как это бывает обычно, и не от голоса папы, а он сильного грохота. Он испуганно открывает глаза, пытаясь понять, что происходит. Ни мамы, ни папы рядом нет, из коридора слышится шум и взволнованные голоса, корабль ощутимо трясет. Чоноп пугается не на шутку и жмется в угол кровати, притягивая колени к себе и кутаясь в одеяло, как всегда делает, если просыпается от приснившегося кошмара. Дверь в каюту открывается, впуская свет из коридора, шум и, к облегчению Чонопа, его родителей. Мама очень взволнованная, говорит Чонопу быстро одеваться, потому что они играют в новую игру – кто быстрее попадет на верхнюю палубу. В коридоре очень много людей, крики, давка.
Они кое-как пробираются на палубу. Чоноп слышит, как кто-то говорит про взрыв в трюме и то, что они тонут. Он всего на секунду выпускает руку мамы из своей и тут же теряется в толпе. От страха не то что позвать маму, даже двинуться невозможно. Чоноп только плачет, когда кто-то из матросов сгребает его в охапку и тащит куда-то к спасательным лодкам. Реальность для Чонопа неприятно смазывается, как не высохшая еще краска, и дробится. Кажется, он теряет сознание.
В себя он приходит в больнице, в окружении странных приборов, резкого запаха лекарств и переполошенных медсестер. Это очень страшно. Он шарахается от рук медсестры и плачет, когда та пытается его успокоить. Ни мамы, ни папы рядом нет. Он совсем один, а буквально за ширмой, не переставая, рыдает какая-то женщина. Чоноп только тихонько скулит, прижимая колени к груди, и очень хочет, чтобы мама поскорее его нашла.
Из разговоров медсестер он слышит, что их корабль утонул, и двум спасательным лодкам не удалось доплыть до берега – они затерялись где-то в море. Много людей погибло, много раненых. И Чоноп молится, как учила мама, чтобы его родители были живы и поскорее пришли за ним. Он знает, что кроме них у него никого нет.
Он проводит в больнице неделю. К нему приходят врачи, психологи, кажется даже полицейские. Но Чоноп ничего не помнит, кроме этого последнего вечера на корабле и родителей. Ни где он живет, ни как зовут его родителей, ни кому можно позвонить, ничего. Он только помнит, как ему было страшно, сосредоточенное лицо папы, перепуганную маму и ту секунду, когда пальцы мамы выскользнули из его пальцев.
Через неделю за ним приезжают какие-то женщины в серых костюмах. Они говорят, что ненадолго заберут его, пока его родители не отыщутся. Что он будет среди детей, а они будут искать его родных. Чоноп плачет, но берет за руку одну из женщин, позволяя увезти себя из больницы. Так он попадает в детский дом.
Там очень страшно, непонятно и одиноко. Очень много детей. Много их слез, много угрюмых лиц. Взрослые поджимают губы на расспросы малышей, когда за ними придут мамы и папы, а дети постарше зло смотрят на младших. Чоноп прячется от всех в кладовке, прижимая к себе плюшевого медведя, которого он нашел на одной из полок. Ему страшно и он просит бога вернуть ему папу и маму.
Проходит несколько дней, неделя, месяц, два… Но родители так и не приходят. Чоноп учится жить в этом новом месте. Учится терпеть нападки старших, учится жить по расписанию, учится привыкать к еде и обстановке, учится рисовать одуванчики самостоятельно. Учится засыпать без сказок и ласкового голоса мамы.
Детский дом на тринадцать лет становится его приютом. Не домом, но местом, где он живет. Годы идут, память потихоньку стирается, заменяясь новыми воспоминаниями, новыми людьми и текстами рассказов. Единственное, что Чоноп никогда не забудет – пальцы матери, выскальзывающие из его руки.
Теперь он мечтает написать самый гениальный рассказ в своей жизни про судьбу маленького мальчика, потерявшего родителей в кораблекрушении, но нашедшего их спустя много лет.

Чоноп открывает глаза, с удивлением замечая, что прошло довольно много времени, потому что солнце явно направляется к горизонту. С ним такое бывает. Замечтается, задумается о новых сюжетах или внезапно нахлынут воспоминания, и он выпадает и реальности не на минуты, а даже на часы.
Он поворачивается в сторону, где должен лежать его рюкзак, и снова удивляется, потому что тот лежит рядом. Даже не вскрытый. Чонопа очень удивляет этот город. К остановке подъезжает автобус, и Чоноп вспоминает, что это, в общем-то, его маршрут. Он запрыгивает в уже закрывающиеся двери и усаживается в углу салона, провожая взглядом проплывающий за окном город.
Чоноп с удивлением смотрит на блестящую гладь реки, когда они проезжают по мосту. Большая вода, спустя столько лет, его все еще пугает, но и вызывает восхищение. Особенно такая, горящая, будто пламенем, в закатном солнце. Строки про пламенную реку, течение жизни и начала складываются сами собой, и Чоноп быстро записывает их в блокнот, собирая в единый текст. Из этих лоскутков однажды получится большой текст, и может его родители узнают в авторе их потерянного сына. Главное – написать книгу всей его жизни.
Он выходит на своей остановке, вовремя услышав оповещение. Район чем-то напоминает тот, в котором был их приют. Такие же серые дома, такие же улицы… Разве что здесь у него будет другая жизнь, отличная от той, прежней. Он плутает по улицам в поисках нужного дома, но сталкивается с еще одним отличием от прежнего места его жизни. В отличии от района, где был его детдом, тут улицы очень у запутанные. Такие же, как в центре. Чоноп вспоминает свою утреннюю прогулку по лабиринтам, как выяснилось потом по карте, всего-то одного квартала, и понимает, что опять придется спрашивать дорогу у кого-то из местных. Но, как специально, ему не попадается ни один житель. А женщина, которую он спрашивает, оказывается не местной и ничем ему помочь не может.
Только через полчаса блужданий, возле здания почты, ему попадается парень с большим пакетом продуктов и фотоаппаратом на шее. Чоноп спрашивает у него дорогу, получая ответ, что ушел в совсем другую сторону. Как ни странно, но объяснения парня Чоноп понимает, он даже видел этот дом, тот ведь совсем недалеко от остановки. Он благодарит за помощь и отправляется в нужную сторону. Он ушел довольно далеко от своего будущего дома.
К счастью, в этот раз нужное здание находится в разы быстрее. Как и старший по дому, долго выслушивавший, откуда Чоноп и что ему надо. Старший по дому отдает Чонопу два комплекта ключей и говорит, обращаться в случае чего. Чоноп благодарит его и поднимается, наконец, к своей квартире. Старший по дому рассказал, что это небольшая однушка. Свет, вода, раздельный санузел, плита газовая – на кухне баллон с газом, так что новый пока покупать не надо, немного мебели. Квартира принадлежала одинокой бабульке, умершей не так давно, но передавшей квартиру в пользование детского дома. Старушка всю жизнь была одинока, не имея семьи. Старший по дому рассказал, что она тоже была из детского дома. По крайней мере, так она сама рассказывала.
Дверь в квартиру самая простенькая, обитая дерматином, и Чоноп долго возится с вредным замком. Помещение квартиры встречает его тишиной, запахом пыли, старых вещей, лекарств и чего-то немного затхлого. Чоноп бы даже сказал, что пахнет долго лежавшими вареными яйцами, но наверно так пахнут все квартиры старых людей. Он не знает, ему не с чем сравнивать. Он только чуть морщит нос, проходя в квартиру, и закрывает за собой дверь. Жилая комната оказывается совсем небольшой, но с довольно удобной кроватью, письменным столом и маленьким телевизором. Ковер под ногами линяет цветным ворсом, оставаясь на носках. Квартира выглядит так, как будто одинокая бабушка просто вышла в магазин за хлебом, а не покинула этот мир навсегда. Чоноп проходит на кухню, замечая чайник на кухонной тумбе и пустую хлебницу. Он открывает на кухне форточку, проветривая помещение, и принимается выкладывать из рюкзака документы и купленную по пути сюда в местном магазинчике еду. Он с утра ничего не ел, а время уже близится к ночи. Конечно, годы в приюте, когда во время обеда старшие дети запирали его в кладовке, выучили его долго обходиться без еды, но день был очень уж насыщенным.
Он набирает в чайник воду прямо из под крана и ставит его на плиту. Учительница как-то рассказывала, как обращаться с газовыми плитами. Нужно открутить маленький вентиль на конфорке и поднести туда зажженную спичку, тогда газ загорится синим и можно готовить. Спички находятся в кармашке рюкзака – Чоноп всегда был запасливым, мало ли что может понадобиться. Он подходит к плите, открывает нужный маленький вентиль и поджигает спичку.

@темы: живые чувства, Белка по-азиатски, B.A.P, бельчака-фанфики писака

Comments

[Гость]

Здравствуйте, дорогие друзья форума!

Хотел бы поделиться с вами своим актуальным опытом поиска качественного автосервиса в Оренбурге. После многочисленных обращений, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — АвтоЛайф 56.

Что мне особенно понравилось в AutoLife, так это качество работы каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только с превосходным результатом решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили нужные наставления по его дальнейшему обслуживанию.

Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько трудно порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете надежный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на АвтоЛайф, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают с 10:00 до 20:00 без выходных, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.

Надеюсь, мой опыт окажется ценным для кого-то из вас. Буду рад почитать ваши отзывы, если решите воспользоваться услугами АвтоЛайф.

Ремонт системы охлаждения
Ссылки на ресурсы
Выбор надежного автосервиса в Оренбурге завершился успехом: АвтоЛайф Находка: рекомендуемый автосервис в Оренбурге - AutoLife56 Предложение: заслуживающий доверия автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф 56 Обзор: рекомендуемый автосервис в Оренбурге - автосервис AutoLife Откройте для себя о АвтоЛайф 56: почему стоит выбрать нас в ремонте автомобилях в Оренбурге ce568_b

[Гость]

рекомендованные ссылки
eroscenu.ru/?page=44100
eroscenu.ru/?page=23041
eroscenu.ru/?page=14425
eroscenu.ru/?page=45280
eroscenu.ru/?page=34432
eroscenu.ru/?page=43061
eroscenu.ru/?page=5495
eroscenu.ru/?page=1334
eroscenu.ru/?page=47456
eroscenu.ru/?page=18201
eroscenu.ru/?page=12482
eroscenu.ru/?page=48716
eroscenu.ru/?page=26622
eroscenu.ru/?page=25457
eroscenu.ru/?page=6636
eroscenu.ru/?page=12510
eroscenu.ru/?page=29030
eroscenu.ru/?page=46220
eroscenu.ru/?page=11841
eroscenu.ru/?page=34292

информативные ссылки важные ссылки кинематографические ссылки хорошие ссылки гастрономические ссылки путешественнические ссылки научные ссылки экологические ссылки обучающие ссылки популярные ссылки 562_5a1