да,я милая и чудесная.да,я вас убью.нет,мне не стыдно^_^ Белка всея фэндома. *пушит хвост*
Как там говорили древние? Хочешь, чтобы все было сделано хорошо, сделай это сам?
Переиначим древних. Хочешь что-то почитать? Напиши это сам.
Собстно вчерашнее желание почитать фик про Хон Ки вылилось в неспание до трех ночи и ниже представленный текст...
Название: Три месяца
Автор: Decentra-chan
Бета: отсутствует как вид *я через Word прогнала, представляете!?*
Фэндом: FT Island
Рейтинг: G
Пейринг/Персонажи: Чонхун|Хон Ки, бэнд
Размер: ддрраабблл *так я точно не ошибусь в этом слове!*
Дисклеймер: Не мое! Это все чужие детки. Вот пусть с ними другие и разбираются! *хотя я бы не против их себе заиметь...*
Предупреждение: ООС
Размещение: Только с моего разрешения!
От автора: Астрал, не слушай меня!
читать дальше
Чонхун идет по коридору, стараясь не обращать внимания на тишину, слишком неестественную и давящую. Здесь время замерло. Даже не умерло или замерзло, а превратилось в нечто густое, не дающее двигаться. Затягивающее в какой-то коматоз, подчиняющее.
Но даже здесь его узнают. Узнает охранник на входе и персонал. И он этого становится как-то не по себе.
Поворот направо. Третья дверь с одинокой табличкой.
Он входит без стука, так лучше. Стук лишь оттянет момент. И будет только тяжелей, сюда лучше входить сразу, пока не начали предательски подкашиваться ноги. За дверью комната, светлая и большая. И обставлена мебелью, почти как дома. Только вместо кровати – больничная койка.
Хон Ки сидит на подоконнике и рисует пальцем по стеклу, выводя какие-то странные узоры, понятные лишь ему одному. То, что за стеклом решетка, его ничуть не смущает. Зато смущает Чонхуна. Или даже не смущает, пугает.
Все случилось не так давно. Хотя нет, давно, очень давно. Три месяца, тянущихся уже целую вечность. Три месяца назад Хон Ки оказался здесь, в клинике.
Чонхун до сих пор помнит тот день. Они с парнями ездили в студию, записывать инструментальные партии. Хон Ки остался дома, сославшись на то, что на студии ему делать все равно нечего и уж лучше он хорошенько выспится. Трогать его не стали.
Хон Ки снимался в новом фильме и уставал на съемках до такого состояния, что однажды заснул прямо в прихожей, облокотившись на стойку с обувью. Фильм был с каким-то уклоном в психологию и триллер. Хон Ки играл главного то ли парня с отклонениями в психике, то ли просто заигравшегося с судьбами людей идиота. И Чонхун успел обругать фильм всеми словами, какими позволяла фантазия. Проблемой Хон Ки было то, что он неумолимо вживался в образ, перенимал манеру поведения и даже наверно некоторые мысли своего экранного героя. Лидер помнил, как самолично отпаивал Минхвана успокоительным, когда к тому посреди ночи заявился Хон Ки во всем белом и с отверткой в руках.
Поэтому все понимали, что лучше уж оставить главного вокалиста дома, чтобы тот, наконец, отдохнул.
Запись не клеилась. То выходила из строя техника, то Минхван магическим образом ломал палочки, то на гитарах рвались струны. Технику пинками приводили в рабочее состояние, палочки заменяли новыми, сверхпрочными, струны вставлялись и настраивались. С горем пополам, но к вечеру им удалось закончить запись. Парни поблагодарили всех за хорошую работу и отправились в общежитие. Но перед эти заскочили в магазин. Еды дома не было, это знали все и боялись расправы Хонгстара над ними за то, что бросили его одного на целый день и без еды.
Но, на удивление, воплей о голодной смерти не было. Как не было и обиженного на весь мир лица Хон Ки, маячащего перед ними, пока они снимали куртки и обувь. Не было вообще ничего. Квартира встретила их тишиной, только шумел не выключенный компьютер.
Хон Ки нашелся в гостиной. Он сидел у стены, подтянув к себе колени, и гладил лежащую у его ног мягкую игрушку. Джеджин покачал головой и предположил, что у хёна опять завтра съемки, и он вживается в образ. Остальные, не безосновательно, с ним согласились. Иначе, почему бы главный вокалист себя так вел? Парни занялись готовкой ужина, есть хотелось всем и побыстрее. За шумом они не расслышали, как Хон Ки начал разговаривать будто бы сам с собой. Заметил только Чонхун. Заметил он и то, что говорит Хон Ки не сам с собой, а с все той же игрушкой. Рассказывает ей какую-то историю, то хмурясь, то улыбаясь, но неизменно продолжая поглаживать игрушку, чуть замирая пальцами в искусственном мехе. Укол волнения, но Сынхён чуть не роняет целую стопку тарелок, и внимание лидера переключается на неуклюжего донсена.
По-настоящему беспокоиться они начинают, когда ужин был уже готов, а Хон Ки не отзывался на приглашения поднять задницу с пола и идти есть, пока все не поумирали вот прям здесь и сейчас с голоду. Хон Ки даже не смотрит в их сторону, что уж говорить о реакции на слова. Просто он вдруг отпихивает от себя игрушку и начинает плакать. Не громко и навзрыд, а просто плакать. Создается ощущение, что кто-то капает ему на щеки воду, чтобы та выглядела словно слезы, потому что льются они непрерывно. Ни всхлипов, ни глубокого дыхания, но Чонхун замечает, как Хон Ки впивается в ладонь ногтями. Парни решают звонить менеджеру. Время позднее, но лучше пусть поможет во всем разобраться опытный человек. А то находиться рядом с таким вот вокалистом не просто страшно, а жутко. Жутко до холодеющих пальцев. И не потому, что никогда не видели Хон Ки в плохом настроении или плачущим, а потому что никогда не видели Хон Ки таким - будто на грани безысходности.
Менеджер ругает их, напоминая, что время уже как бы второй час ночи, но все же, спустя полчаса, приезжает. Полчаса непрерывной тихой истерики главного вокалиста. Полчаса мучительного ожидания. Менеджер минут пять пытается добиться от Хон Ки хоть какой-нибудь реакции. И добивается. Хон Ки резко перестает плакать и, улыбаясь, поднимается с пола. Парни неосознанно стараются быть подальше, прячась за спиной менеджера. Но Хон Ки не обращает на них ровным счетом никакого внимания. Он лишь подходит к игрушке, которую оттолкнул, и садится рядом с ней на пол, с совершенно счастливым лицом прижимая ее к себе.
Взгляд менеджера совсем не нравится Чонхуну. Как не нравится и то, что менеджер куда-то звонит. Еще пятнадцать минут и в дверь общежития стучатся какие-то люди. От них пахнет лекарствами и, почему-то, отчаяньем. Как будто бы они пропитались этими запахами. Люди подходят к Хон Ки, пытаются говорить с ним. Но, как и у парней до этого, у них ничего не выходит. Один из них проверяет реакции Хон Ки, но тот по-прежнему никого не замечает, улыбаясь и чертя пальцами на паркете узоры.
В эту ночь Хон Ки увозят. Менеджер только тяжело вздыхает и устало опускается на стул. На расспросы парней он лишь как-то обреченно говорит, что Хон Ки сломался. Парни не верят. Как он может сломаться? Он же не кукла какая-нибудь или игрушка, но же человек. Но Чонхун верит. Верит именно потому, что главный вокалист как раз таки человек. А люди, как известно, ломаются намного чаще механизмов.
На следующий день они узнают, что Хон Ки поместили в клинику. И что главный вокалист сейчас в каком-то своем мире. Мире, где все хорошо. В детском, беззаботном мире. Врачи говорят, что сказался стресс и попытки вжиться в образ, что пару недель в клинике и его вернут в сознание. Чонхун им вроде бы верит, но ощущение, что они сами не знаю, что с Хон Ки, не покидает его.
Навещать Хон Ки можно. Но Чонхун запрещает парням ходить туда поодиночке. Ему пока достаточно одного сломавшегося вокалиста. Ему не нужны нервные срывы других. Поэтому раз в неделю они ходят к Хон Ки все вместе. После этих разов Минхван тихо плачет в ванной ночью, а Сынхён и Джеджин запираются в своих комнатах. Сам же Чонхун просто задумчиво сидит на кухне. Он не говорит парням, но он навещает Хон Ки еще и отдельно от них. Он приходит к нему и просто садится в кресло у двери, наблюдая, как вокалист играет, не обращая на лидера никакого внимания. Хон Ки по-прежнему не реагирует ни на кого.
Вот и сегодня Чонхун пришел к нему один. Деятельность группы не остановили, заставив парней вспомнить, как они когда-то обходились без главного вокалиста. Но без главного вокалиста работать было совсем не так. Тем более зная, что этот самый вокалист сейчас не где-то на съемках, а в палате психиатрической клиники.
Все как всегда. Чонхун садится в кресло у двери и наблюдает за Хон Ки. Не то чтобы это как-то успокаивало, но, кажется, что если вот так наблюдать, можно понять, почему все так произошло. Понять и возможно даже чем-то помочь. Врачи с энтузиазмом говорят о скорой поправке Хон Ки, уверяя, что уже нашли суть проблемы.
Хон Ки оборачивается и смотрит прямо на него, улыбаясь. А потом машет рукой, приветствуя. Чонхуну кажется, что он сейчас сам сошел с ума, или все это ему снится. Но Хон Ки начинает разговаривать с кем-то, и лидер понимает, что приветствовал тот кого-то другого. Кого-то из своего мира.
Хон Ки в клинике уже три месяца. Состояние без изменений.
Переиначим древних. Хочешь что-то почитать? Напиши это сам.
Собстно вчерашнее желание почитать фик про Хон Ки вылилось в неспание до трех ночи и ниже представленный текст...
Название: Три месяца
Автор: Decentra-chan
Бета: отсутствует как вид *я через Word прогнала, представляете!?*
Фэндом: FT Island
Рейтинг: G
Пейринг/Персонажи: Чонхун|Хон Ки, бэнд
Размер: ддрраабблл *так я точно не ошибусь в этом слове!*
Дисклеймер: Не мое! Это все чужие детки. Вот пусть с ними другие и разбираются! *хотя я бы не против их себе заиметь...*
Предупреждение: ООС
Размещение: Только с моего разрешения!
От автора: Астрал, не слушай меня!
читать дальше
Чонхун идет по коридору, стараясь не обращать внимания на тишину, слишком неестественную и давящую. Здесь время замерло. Даже не умерло или замерзло, а превратилось в нечто густое, не дающее двигаться. Затягивающее в какой-то коматоз, подчиняющее.
Но даже здесь его узнают. Узнает охранник на входе и персонал. И он этого становится как-то не по себе.
Поворот направо. Третья дверь с одинокой табличкой.
Он входит без стука, так лучше. Стук лишь оттянет момент. И будет только тяжелей, сюда лучше входить сразу, пока не начали предательски подкашиваться ноги. За дверью комната, светлая и большая. И обставлена мебелью, почти как дома. Только вместо кровати – больничная койка.
Хон Ки сидит на подоконнике и рисует пальцем по стеклу, выводя какие-то странные узоры, понятные лишь ему одному. То, что за стеклом решетка, его ничуть не смущает. Зато смущает Чонхуна. Или даже не смущает, пугает.
Все случилось не так давно. Хотя нет, давно, очень давно. Три месяца, тянущихся уже целую вечность. Три месяца назад Хон Ки оказался здесь, в клинике.
Чонхун до сих пор помнит тот день. Они с парнями ездили в студию, записывать инструментальные партии. Хон Ки остался дома, сославшись на то, что на студии ему делать все равно нечего и уж лучше он хорошенько выспится. Трогать его не стали.
Хон Ки снимался в новом фильме и уставал на съемках до такого состояния, что однажды заснул прямо в прихожей, облокотившись на стойку с обувью. Фильм был с каким-то уклоном в психологию и триллер. Хон Ки играл главного то ли парня с отклонениями в психике, то ли просто заигравшегося с судьбами людей идиота. И Чонхун успел обругать фильм всеми словами, какими позволяла фантазия. Проблемой Хон Ки было то, что он неумолимо вживался в образ, перенимал манеру поведения и даже наверно некоторые мысли своего экранного героя. Лидер помнил, как самолично отпаивал Минхвана успокоительным, когда к тому посреди ночи заявился Хон Ки во всем белом и с отверткой в руках.
Поэтому все понимали, что лучше уж оставить главного вокалиста дома, чтобы тот, наконец, отдохнул.
Запись не клеилась. То выходила из строя техника, то Минхван магическим образом ломал палочки, то на гитарах рвались струны. Технику пинками приводили в рабочее состояние, палочки заменяли новыми, сверхпрочными, струны вставлялись и настраивались. С горем пополам, но к вечеру им удалось закончить запись. Парни поблагодарили всех за хорошую работу и отправились в общежитие. Но перед эти заскочили в магазин. Еды дома не было, это знали все и боялись расправы Хонгстара над ними за то, что бросили его одного на целый день и без еды.
Но, на удивление, воплей о голодной смерти не было. Как не было и обиженного на весь мир лица Хон Ки, маячащего перед ними, пока они снимали куртки и обувь. Не было вообще ничего. Квартира встретила их тишиной, только шумел не выключенный компьютер.
Хон Ки нашелся в гостиной. Он сидел у стены, подтянув к себе колени, и гладил лежащую у его ног мягкую игрушку. Джеджин покачал головой и предположил, что у хёна опять завтра съемки, и он вживается в образ. Остальные, не безосновательно, с ним согласились. Иначе, почему бы главный вокалист себя так вел? Парни занялись готовкой ужина, есть хотелось всем и побыстрее. За шумом они не расслышали, как Хон Ки начал разговаривать будто бы сам с собой. Заметил только Чонхун. Заметил он и то, что говорит Хон Ки не сам с собой, а с все той же игрушкой. Рассказывает ей какую-то историю, то хмурясь, то улыбаясь, но неизменно продолжая поглаживать игрушку, чуть замирая пальцами в искусственном мехе. Укол волнения, но Сынхён чуть не роняет целую стопку тарелок, и внимание лидера переключается на неуклюжего донсена.
По-настоящему беспокоиться они начинают, когда ужин был уже готов, а Хон Ки не отзывался на приглашения поднять задницу с пола и идти есть, пока все не поумирали вот прям здесь и сейчас с голоду. Хон Ки даже не смотрит в их сторону, что уж говорить о реакции на слова. Просто он вдруг отпихивает от себя игрушку и начинает плакать. Не громко и навзрыд, а просто плакать. Создается ощущение, что кто-то капает ему на щеки воду, чтобы та выглядела словно слезы, потому что льются они непрерывно. Ни всхлипов, ни глубокого дыхания, но Чонхун замечает, как Хон Ки впивается в ладонь ногтями. Парни решают звонить менеджеру. Время позднее, но лучше пусть поможет во всем разобраться опытный человек. А то находиться рядом с таким вот вокалистом не просто страшно, а жутко. Жутко до холодеющих пальцев. И не потому, что никогда не видели Хон Ки в плохом настроении или плачущим, а потому что никогда не видели Хон Ки таким - будто на грани безысходности.
Менеджер ругает их, напоминая, что время уже как бы второй час ночи, но все же, спустя полчаса, приезжает. Полчаса непрерывной тихой истерики главного вокалиста. Полчаса мучительного ожидания. Менеджер минут пять пытается добиться от Хон Ки хоть какой-нибудь реакции. И добивается. Хон Ки резко перестает плакать и, улыбаясь, поднимается с пола. Парни неосознанно стараются быть подальше, прячась за спиной менеджера. Но Хон Ки не обращает на них ровным счетом никакого внимания. Он лишь подходит к игрушке, которую оттолкнул, и садится рядом с ней на пол, с совершенно счастливым лицом прижимая ее к себе.
Взгляд менеджера совсем не нравится Чонхуну. Как не нравится и то, что менеджер куда-то звонит. Еще пятнадцать минут и в дверь общежития стучатся какие-то люди. От них пахнет лекарствами и, почему-то, отчаяньем. Как будто бы они пропитались этими запахами. Люди подходят к Хон Ки, пытаются говорить с ним. Но, как и у парней до этого, у них ничего не выходит. Один из них проверяет реакции Хон Ки, но тот по-прежнему никого не замечает, улыбаясь и чертя пальцами на паркете узоры.
В эту ночь Хон Ки увозят. Менеджер только тяжело вздыхает и устало опускается на стул. На расспросы парней он лишь как-то обреченно говорит, что Хон Ки сломался. Парни не верят. Как он может сломаться? Он же не кукла какая-нибудь или игрушка, но же человек. Но Чонхун верит. Верит именно потому, что главный вокалист как раз таки человек. А люди, как известно, ломаются намного чаще механизмов.
На следующий день они узнают, что Хон Ки поместили в клинику. И что главный вокалист сейчас в каком-то своем мире. Мире, где все хорошо. В детском, беззаботном мире. Врачи говорят, что сказался стресс и попытки вжиться в образ, что пару недель в клинике и его вернут в сознание. Чонхун им вроде бы верит, но ощущение, что они сами не знаю, что с Хон Ки, не покидает его.
Навещать Хон Ки можно. Но Чонхун запрещает парням ходить туда поодиночке. Ему пока достаточно одного сломавшегося вокалиста. Ему не нужны нервные срывы других. Поэтому раз в неделю они ходят к Хон Ки все вместе. После этих разов Минхван тихо плачет в ванной ночью, а Сынхён и Джеджин запираются в своих комнатах. Сам же Чонхун просто задумчиво сидит на кухне. Он не говорит парням, но он навещает Хон Ки еще и отдельно от них. Он приходит к нему и просто садится в кресло у двери, наблюдая, как вокалист играет, не обращая на лидера никакого внимания. Хон Ки по-прежнему не реагирует ни на кого.
Вот и сегодня Чонхун пришел к нему один. Деятельность группы не остановили, заставив парней вспомнить, как они когда-то обходились без главного вокалиста. Но без главного вокалиста работать было совсем не так. Тем более зная, что этот самый вокалист сейчас не где-то на съемках, а в палате психиатрической клиники.
Все как всегда. Чонхун садится в кресло у двери и наблюдает за Хон Ки. Не то чтобы это как-то успокаивало, но, кажется, что если вот так наблюдать, можно понять, почему все так произошло. Понять и возможно даже чем-то помочь. Врачи с энтузиазмом говорят о скорой поправке Хон Ки, уверяя, что уже нашли суть проблемы.
Хон Ки оборачивается и смотрит прямо на него, улыбаясь. А потом машет рукой, приветствуя. Чонхуну кажется, что он сейчас сам сошел с ума, или все это ему снится. Но Хон Ки начинает разговаривать с кем-то, и лидер понимает, что приветствовал тот кого-то другого. Кого-то из своего мира.
Хон Ки в клинике уже три месяца. Состояние без изменений.
@темы: любимый мужчина, буквоежка и все-все-все!, Белка по-азиатски, совсем не Пугачёва, бельчака-фанфики писака, FTIsland
-
-
14.01.2012 в 08:14-
-
14.01.2012 в 10:05-
-
15.01.2012 в 04:34-
-
15.01.2012 в 21:16блеать-блеать-блеать, простите, не удержалась, но меня вот как-то вообще снесло от этого.джаст бикоз итс тру (
Хон Ки в клинике уже три месяца. Состояние без изменений.
ну ты блин
это вот зафиналить... надо суметь. вообще последний момент с приветствием - ну не знаю, в моем случае ты, Белка, своего достигла. я вообще адски чувствительный к таким вещам.
и вообще к теме сумасшествия
ну штоа я могу сказать в общем
rebellious-soul, сумбурный текст
сумбурный, но сумбурность в данном случае могла быть осознанно или неосознанно использована в качестве нагнетающего приема.
ну и я скажу что получилось воссоздать атмосферу, хотя и хотелось бы поменьше отрывистости предложений - может, где-то слегка распространить и разбавить. чисто стилистически
а так - ну, Белк, мои тебе снимаю шляпу.
-
-
16.01.2012 в 10:57хотелось бы поменьше отрывистости предложений
извечная проблема Белки))) я могу писать развернуто, раскрыто, но оно у меня вечно идет морзянкой, отрывисто...
и вообще, спасибо за отзыв. этот фик... он меня не знаю, не отпускал что ли.
я к своим фикам отношусь с большой долей иронии, но только три из них пожалуй вот так меня клинят.
-
-
25.01.2012 в 22:18